значит, ключи не по нему ладить.
— Аккурат, по нему. Швейцар наш сказывал, он и столяр, и слесарь, и плотник в одном лице. Ремесла оные в лучшем виде знает.
— Но как вы додумались, что он замок, вами предъявленный, не узнает? Он же давеча точно такой же покупал и в дверь кабинета его сиятельства ладил. Подобная ваша просьба лишь подозрения у него возбудит. К тому же он в лавку за ним, как с Силантием условился, заезжал.
— Разумеется, я б том подумал, ваше высокоблагородие. Однако деньги, согласитесь, могут многое. А что он залог оставлял да вдругорядь в лавку к Силантию таскался, я уж после узнал.
— Так или иначе, Михеев вам отказал и на деньги ваши наплевать изволил.
— Отказал, ваше высокоблагородие, — нахмурился Палицын, и злобные огоньки заметались в его глазах.
— И тогда вы его зарезали, — как бы невзначай бросил Чаров.
— Да сколько же повторять вам можно, не убивал я его, не убивал! — едва не крича, вскинулся Кондратий Матвеевич.
— Отчего к другому мастеру на предмет изготовления ключа не обратились? В Петербурге слесарей довольно.
— Может, и довольно, только дельных и трезвых, не довелось встретить. А поскольку у меня нужда взаправду имелась замок в квартире менять, я к Антипу и сунулся. Супруга моя только на него согласная была. Михеев года два назад замок у меня в кабинете ладил, да так славно все сделал, что обращаться к кому-либо другому и мне не хотелось. Особливо, когда жениной сестре один умелец так погано ключи, взамен потерянных, изготовил, что пришлось новый замок покупать.
— Стало быть, Антипа вы раньше знали, а посему уверовали, что уговорите его за хорошие деньги новые ключи изготовить?
— Да, я так предполагал, господин Чаров. Тем более, когда он у меня замок-то ладил, из разговора с ним понял, что деньгам он счет ведет, и выгоды своей не упустит.
— Кавендишу, когда сообщили, что Антип согласия не дал ключ изготовить?
— Тем же днем. Я его случайно, проезжавшего пролеткой по Екатерининскому каналу возле самого Кокушкина моста повстречал.
— Ну, а он?
— Кивнул так равнодушно да дальше поехал.
— Все ж таки не сходится. Утаиваете вы что-то от меня, мил человек, да и случайностей всяких у вас многовато будет.
— Да ничего я не утаиваю, господин Чаров. Излагаю, как на духу, — заморгав глазами, потупился Кондратий Матвеевич.
— Ой, ли! — от Сергея не ускользнуло его мимолетное смущение. — Кавендишу сообщили, где с Антипом беседы вели?
— Дак я из кухмистерской вышел, как он и едет.
— Ладно, Палицын. Вскорости ваши вкусно отобедавшие коллеги нагрянут, да и мне недосуг с вами лясы точить. Главноуправляющий Третьим отделением граф Шувалов меня ожидает, — он достал из кармана брегет и украдкой глянул на чиновника.
От услышанных слов тот непроизвольно съежился и изо всех сил вдавился в высокую готическую спинку бывшего под ним стула.
— Извольте быть у меня сегодня вечером, там и договорим. И повторяю, не вздумайте скрыться, тогда уж точно вам помочь не смогу. Подозрительно мне, отчего вдруг Кавендиш в тех краях оказался, а также ваша уверенность, что столяр деньги возьмет, да ключ изготовит. А если бы он в полицию донес или, того хуже, кому на Дворцовой о вашей странной просьбе доложил? — недоумевал Чаров, окуная перо в наделавшую бед чернильницу. — Я живу по 7-й линии поблизости от известного вам дома приходского училища, — начертал он свой адрес на заляпанной ноте и вышел из Департамента.
На лестнице он был окликнут Акинфиевой, откуда-то возвращавшейся.
Глава 29. Обманутые надежды
— Сергей Павлович, соблаговолите зайти, прошу вас! — обеспокоенным тоном заявила Надин, и он быстро поднялся за ней в ее комнаты. — Возьмите ваш минерал, я никуда не еду, — с надрывом вымолвила она и, открыв бывший при ней ридикюль, вернула камень.
— Но отчего? Что случилось? — от неожиданности Сергей смешался.
— Мой паспорт не готов, а посему я буду ждать Николя в Петербурге. Вы увидите его в июне и вручите оный камень сами. А теперь прощайте, мне нелегко говорить, — она едва сдерживалась, чтобы не разрыдаться, и Чаров поспешил покинуть ее.
Часы показывали половину второго, когда он вышел на Дворцовую площадь и, перекинувшись парой слов со Шнырем, помчался на пролетке к Цепному мосту.
Граф был сильно не в духе, когда адъютант, сопроводив его в кабинет, оставил Сергея наедине с шефом жандармов.
— Я прочитал вашу записку касательно намерений мадам, — смерив его колючим взглядом, отчеканил Шувалов.
Графолог не распознал подмены, признав почерк герцога подлинным, и графу ничего не оставалось, как принять точку зрения Чарова. Однако все его естество противилось этому, и он неосознанно искал подтверждений факту не отъезда в Париж Акинфиевой. Он даже отослал курьером в Вержболово[52] ее дагерротип с приказом таможенникам пропускного пункта задержать под любым предлогом, если таковая особа у них объявится.
— Она остается в столице и это не какая-нибудь игра или прихоть, а трезвое и, очевидно, мучительное для нее решение, ваше высокопревосходительство.
— У вас новые доказательства появились?
— Я сегодня видел мадам, и она, чрезвычайно взъерошенная, сообщила, что ей отказали в паспорте.
— Вы опять встретились с ней?
— Я был в МИДе по иному поводу, и столкнулся с ней случайно, когда покидал Азиатский департамент, — он уж подумывал не раскрыть ли ему цель своего визита туда, но Шувалов задавил на корню его несостоявшиеся откровения.
— У меня весьма мало времени, Чаров. Государь в понедельник отбывает из Царского на Выставку, я сопровождаю его величество, а посему, не взыщите, излагайте свои предположения короче.
— Это, собственно, все, ваше высокопревосходительство. Разве что, я подумал… — натолкнувшись на гневный взгляд шефа жандармов, спешно продолжил свою мысль он, — может все-таки показать означенный минерал в Париже кому-нибудь из ученых, — с этими словами он положил перед ним отданный ему четверть часа назад минерал.
Памятуя подозрительность Шувалова в отношении идентичности письма герцога, Сергей решил продемонстрировать ему, что камень у него, и Акинфиева его точно не взяла.
— Хм, занятный камешек, — двигая его по поверхности стола пальцем и размышляя, рассеянно отозвался Шувалов. — Нет, пожалуй, не стоит. Герцог неправильно истолкует появление во Франции минерала и на вас падёт тень. Оставим все, как есть, — провозгласил шеф жандармов, возвращая камень. — Главное, что она никуда не едет. Похоже, вице-канцлер все же поостерегся пойти против воли государя и выправить ей паспорт, — заметно успокоившись, заключил граф на прощание.
На самом деле причина неготовности паспорта госпожи Акинфиевой проистекала из поведения самой Надин. Вместо того чтобы заглянуть после театра в спальню к дядюшке и ублажить старика, она таки не сумела обуздать эмоций и закатила ему форменный скандал, требуя уволить Авдотью. Князь пошел на принцип и заявил твердое «нет», попутно рассудив не отдавать